Во второй половине XIX — начале XX века для готовки и хранения продуктов шорцы использовали деревянную, берестяную, глиняную и металлическую, в том числе печную и очажную утварь. К последней относились всевозможные сковороды и чайники, кочерги и ухваты — покупные или кустарного производства.

Чтобы приготовить кушанье на огне, продукты клали в чугунок, который помещали над костром на металлическую треногу или ставили в печь. Перемещали его при помощи ухвата.

Чугун — долговечный материал, который не боится ни ржавчины, ни перегрева, хотя может расколоться от резкого перепада температуры или случайного механического повреждения. Чугунная литая посуда быстро и равномерно нагревается и долго сохраняет тепло, поэтому еда в ней томится, сохраняя полезные свойства, и не пригорает.

В чугунках тушили картофель, брюкву, свеклу, морковь, капусту (с начала XX века их выращивали около дома), томили кровяную колбасу, парили калину, листья смородины и белоголовника. На другом чугунном изделии — сковороде — выпекали круглый хлеб калаш.

В первой половине XX столетия в быту шорцев, проживавших вблизи городов и крупных поселков, появились чугунные жаровни. Детали ухватов, треноги, сковородники и другие металлические изделия ковали на заказ местные кузнецы.

В монографии «Горная Шория. Историко-этнографические очерки» Валерий Макарович Кимеев и Александр Иванович Копытов рассматривают и другие изделия из чугуна, популярные у шорского народа. К ним относятся, кроме уже упоминавшихся предметов, «гусятницы… и рукомойники. До сих пор шорцы используют плоские котлы кооргуш и глубокие казан, сковороды, ухваты капкыш, кочерги козеге, чайники, самовары кустарного производства». Удостоились упоминания и сосуды роче, напоминающие кувшины с высоким горлом и «составляющие комплект самогонного аппарата».

Продукция Абазинского, Гурьевского и Томского металлургических производств с развитием торговли в сибирских городах стала часто появляться на ярмарках.

Экспонируемый чугунок привезли в музей из экспедиции в шорский поселок Учас Ортонского территориального управления.

Малопригодные для выпаса и сенокоса (а значит, и заготовки кормов на зиму) места не позволяли шорцам развивать скотоводство. Разводили только низкорослых лошадей и коров, а молочные продукты нередко выменивали у более благополучных в этом отношении соседей, например хакасов.

Тем не менее молоко издавна играло важную роль в шорской кухне. Его добавляли в бульон, варили в нем коренья съедобных дикорастущих растений. На основе молока готовили сытный напиток с добавлением обжаренного ячменного талкана.«Смесь брали с собой на охоту, периодически пили, и быстро наступало чувство сытости,— вспоминают старожилы. —А еще талкан… выручал во время войны… Пили его целыми деревнями».

Хозяйки сдаивали молоко в подойники — широкогорлые сосуды из глины, дерева или меди, а затем процеживали и хранили в глиняных крынках. Эта распространенная в деревнях кухонная утварь по форме напоминает кувшин без ручки и крышки с расширяющимися кверху стенками и сужающимся горлышком, плавно переходящим в округлое тулово.

Форму горла, его диаметр, как и высоту всей крынки, мастерили из такого расчета, чтобы сосуд удобно было брать одной рукой. В то же время горло не делали слишком узким, чтобы хозяйка имела возможность тщательно отмыть крынку изнутри.

Кроме талкана, в крынках хранили и другие национальные напитки: абыртку (слабоалкогольный напиток из талкана на опаре) и квас. Как правило, вместо крышек эти сосуды прикрывали марлей или тонкой «дышащей» тряпочкой-холстинкой.

Молоко в такой посуде не только долго хранилось, но и приобретало новые качества. Плоское донце позволяло удобно расположить крынку в печи: там молоко томилось, не пригорая, до появления характерного бежевого или светло-коричневого оттенка. Лакомством была пенка топленого молока, которая образовывалась на поверхности.

В узкой части сосуда хорошо отстаивались сливки, получались плотными и густыми, легко извлекались при помощи ложки. Из таких сливок сбивали потом сливочное масло.

Среди шорцев было хорошо развито пчеловодство: особенно крупные, до 1000 ульев, пасеки располагались в низовьях реки Кондомы и ее притока Антропа. Алтайский миссионер и этнограф XIX века протоиерей Василий Иванович Вербицкий отмечал, что горы, «покрытые кустарниками: таволгою, акацией, малиною, сочными, в рост человека, травами, преимущественно кипреем, дают много белого, ароматного меда».

Пасеки устраивали вблизи улусов: в низинах у водоемов, на безветренных возвышенностях, солнечных горных склонах. Внутри жердяной ограды на некотором расстоянии друг от друга втыкали обмотанные берестой колья и сухие сучья для сбора роев.

Кроме того, шорцы занимались бортничеством, или пчелованием: отыскивали рои пчел, улетавших из хозяйства в тайгу, и собирали также дикий мед. По свидетельству Вербицкого, весной можно было обнаружить «колодок до 20 этих блуждающих пчел», которые считались лучшими для приплода.

На зиму ульи убирали в омшаник — сруб в семь-восемь венцов, «утопленный» в землю и покрытый деревянной крышей, присыпанной сверху дерном. Небольшое количество ульев держали в зимние месяцы прямо в подклете избы или других чистых хозяйственных помещениях.

В Притомье пчеловодство распространили русские поселенцы, в первой половине ХХ века коренное население пользовалось их методами и приспособлениями для ухода за пчелами и для сбора продукта. Одним из обязательных инструментов пасечника издавна служил дымарь для окуривания и успокоения роя при необходимости осмотреть улей.

Во время вскрытия улья пчелы испытывают тревогу и выделяют особое пахучее вещество — сигнал к нападению. Две-три широкие струи дыма, расходясь по улочкам улья, дезориентируют насекомых и стимулируют их насыщаться медом на случай покидания жилья.

Дымарь представлял собой жестяной цилиндр с воронкообразным навершием в крышке и с мехами. Цилиндр наполняли гнилушками: в отличие от свежей древесины они дают обильный и не слишком горячий дым. Тление топлива обеспечивала работа мехов.

Вскрыв дуплянку или улей, пчеловод окуривал пчел дымом и вырезал ножом середину сот по высоте улья. При этом оставались нетронутыми соты, прикрепленные непосредственно к стенкам — с запасами перги (цветочной пыльцы) и ячейками, где находились личинки.

Стремена — (стре́мя, стремено́) — седельная (от слова «седло») принадлежность, помогающая всаднику сесть на коня и сохранять равновесие во время верховой езды. Это железные дужки с ушками, подвешиваемые на ремнях к седлу для упора ног всадника.

Стремена были изобретены в IV веке кочевниками и быстро распространились по всему миру. Благодаря использованию стремян у всадников появилась возможность наносить сабельные (от слова «сабля») удары и более точно поражать противника из лука. Это позволило кочевникам изменить тактику и стратегию военных действий, поменять вооружение.

Стремена имеют два серьезных недостатка. Во-первых, конструкция их такова, что при падении нога всадника оказывается защемленной — независимо от его навыков и опыта.

Если стремя плохо подобрано (ступня всадника проскальзывает целиком в слишком широкое отверстие стремени или из слишком узкого ее сложно высвободить), то риск тяжелых травм при падении из седла серьезно возрастает.

Второй недостаток заключается в том, что чрезмерная нагрузка на ступню в стремени во время верховой езды может привести к повреждениям мышц и сухожилий, а в перспективе и к деформации ног всадника. Поэтому при необходимости оставаться в седле долгое время используют стремена с более широким основанием.

90% шорцев Горной Шории в XIX–XX веках имели в своем хозяйстве лошадей, которых использовали как верховых и тягловых животных. Шорцы из отдаленных улусов до сих пор используют лошадей как средство передвижения.

Для определения элементов конского снаряжения исследователи транспортной культуры шорцев Емельянов Д.В. и Назаров И.И. обратились к документальным фотографиям, сделанным в первой половине XX века Ивановым Г.И. В частности, на снимке под названием «Семья шорцев у юрты» хорошо видны не только люди, но и лошадь. Основываясь на этих снимках, Емельянов и Назаров сделали выводы, что обычное конское снаряжение у шорцев включало узду, состоящую «из налобного, нащечных, подбородного ремней, а также удил и поводьев»; деревянное седло с войлочной кошмой-потником, подпругой и нагрудным ремнем; путлища с железными стременами, которые шорцы называли агаш изене.

Таежные шорцы издавна собирали кендырь (коноплю и крапиву) в диком виде, но под влиянием русских соседей начали выращивать коноплю наряду с пшеницей и ячменем, одинаково прибегая к подсечно-огневому типу земледелия. Собранные вручную и просушенные кендырные стебли («дудки») ломали пополам, руками и зубами обдирали волокно, отбивали деревянными трепалами кылыш и соединяли в пучки тудам. Их складывали в берестяные короба улан кендир и пересыпали ячменной шелухой, чтобы предотвратить спутывание. Затем волокна сращивали в нити, сматывали трубочками и отбеливали в кипятке с добавлением березовой и осиновой коры. На этом подготовка к прядению заканчивалась.

В XIX веке на юге Западной Сибири стало активно развиваться льноводство, и тогда же в обиход местных жителей вошли прялки и чесала, необходимые для обработки этого продукта.

Попытки южных шорцев также разводить лен не увенчались успехом из-за сложных природных условий и примитивных методов обработки земли. Однако инструменты и технология льняного производства оказались пригодными и для очистки кендыря — крапивы и конопли.

Шорки занимались чесанием зимой. Отрепанные волокна укладывали между зубьями щетки и протаскивали через них несколько раз. После каждой проходки на щетке оставались грубые волокна, которые не выбрасывали, а использовали для создания ниток более низкого качества или плетения веревок.

Посредством чесания волокна разделяли на короткие, средние и длинные: чем длиннее волокно, тем тоньше из него получается пряжа и качественнее полотно, сотканное на примитивных станках кендырь-табег. Представленное чесало, или железная щеть, предназначалась для первого, грубого прочесывания.

Этнограф Артур Алексеевич Кыржинаков в статье «Традиционные средства передвижения тюркских народов Саяно-Алтая в XIX–XX веках» разделял транспорт коренного населения Сибири на водный (лодки-долбленки и плоты) и сухопутный: полозный (нарты и лыжи), упряжной (сани, телеги) и вьючно-верховой. Если в горно-таежных районах преобладали полозные и водные средства передвижения, то в горно-степной зоне предпочитали перемещаться верхом.

За исключением тувинцев-оленеводов, большинство тюркских народов держали верховых лошадей.

В зависимости от времени года и дорожных условий шорцы запрягали лошадей в сани, телегу или волокушу для перевозки сена, бревен для постройки домов и различных грузов. Зимой скот содержали в открытом загоне или под навесом с жердяными стенами, на крыше которого складывали сено. Кормили лошадей дважды в день, утром и вечером. В снежные зимы животные утоляли жажду снегом, а кормились прямо от стогов во дворе, большую часть сена при этом вытаптывая.

Технику изготовления упряжи шорцы переняли у русских крестьян. При транспортировке груза человек сидел на лошади верхом или вел ее за собой за узду чуген (суген) из кожаных узких ремешков.

Носовой ремень (капсюль) не позволяет лошади широко открывать рот; щечный, или нащёчный — поддерживает мундштук. Под задними углами челюсти (ганашами) лошади проходит шейный (подбородный) ремень, а за ушами — затылочный или суголовный (недоуздок). На лбу животного находится обод, или налобный ремень. Обычно его украшают плетенками и другими украшениями.

Удила и уздечка — основные элементы управления лошадью. Удила нужны для воздействия на беззубый край ее рта. Уздечка крепится железными кольцами, поддерживает удила и передает лошади команды наездника. Иногда шорцы обходились только недоуздком из сыромятных ремней или сплетенным из конского волоса.

Лошади были первым видом домашнего скота в северном шорском хозяйстве. Использовали их главным образом для верховой езды или в качестве гужевого транспорта. Первыми оценили возможности лошадей зажиточные люди, занимавшиеся торговлей и заинтересованные в транспортировке товаров. В южную Шорию эти животные попали позднее.

Советский этнограф Леонид Павлович Потапов отмечал, что в основном лошадь привлекали к работе осенью, когда требовалось отвезти охотничий запас в таежные балаганы или доставить мешки с орехами с кедрового промысла. Элементы шорской упряжи не отличались ни особенной красотой, ни надежностью.

Однако заводчики серьезно относились к подковам. По сведениям Татьяны Викторовны Майоровой, к началу XX века в одном только Кузнецке насчитывалось «13 частных кузниц, где [в числе прочего] выковывали подковы и подковочные гвозди». В переводе на шорский язык подкова звучит как «такка»; подкованный — «таккалыг»; подковывать — «таккала».

Как защитное приспособление для копыт лошади подкова представляет собой плоский брусок мягкой стали, обработанный и изогнутый в соответствии с формой «подошвы» копыта.

Копыта диких коней обретают достаточную прочность при постоянной высокой активности животных и возможности выбирать дорогу и обходить препятствия вроде острых камней. У домашних лошадей физическая активность оказывается снижена из-за ограниченных выгулов, а ходить им приходится по самым разным поверхностям, зачастую с грузом.

Все эти условия приводят к быстрому истиранию копытного рога, трещинам, проникновению внутрь копыта грязи и болезнетворных микроорганизмов. В результате лошадь начинает испытывать боль при ходьбе и хромать, пока не отказывается от движения вообще. Предотвратить подобные травмы и помочь скакуну легко перемещаться даже по твердым дорогам позволяют подковы.

Для прикрепления подков к копытам служат подковные гвозди — ухнали. Такой гвоздь состоит из шейки, головки, штифта (или клинка) и острия со скосом: это необходимо, чтобы забитый в копыто ухналь вышел наружу на намеченной высоте. Поверхность гвоздя делают гладкой, без шероховатостей и неровностей.

На подкове различают наружную и внутреннюю (бухтовку) части, верхнюю (прилегающую к копыту) и нижнюю (обращенную к земле) поверхности, наружный и внутренний края.

Шорцы относятся к коренным тюркоязычным народам Южной Сибири, проживающим в Кемеровской области, Республике Хакасия и Алтайском крае. Исторически существовало две этнические группы: земледельцы и скотоводы абинцы населяли лесостепи, горно-таежные шорцы преимущественно занимались рыболовством, собирательством, охотой, различными ремеслами, в том числе ткачеством и выделкой кож и рогов.

Высокие (иногда в рост всадника с конем), но малопитательные таежные травы, обилие комаров, мошки, слепней, строки и паутов (оводов), короткое лето — все это не способствовало развитию у шорцев скотоводства: коров и овец они разводили в небольшом количестве. Однако лошади встречались повсеместно — этих малорослых выносливых животных использовали для верховой езды, а конский волос служил для многих хозяйственных нужд.

Историк и археолог Дмитрий Евгеньевич Кичигин относит конский волос к тройке самых распространенных природных материалов, используемых народами Предбайкалья, наравне с крапивой или коноплей и сухожилиями. Он применялся для сшивания, перевязывания и вязания сетей и неводов, лошадиных арканов, вожжей и поводьев, растяжек для самострелов, скрепления берестяных изделий. По мнению ученого, в Предбайкалье конский волос начали использовать не позднее конца бронзового века, причем не исключена и «возможность получения конского волоса от дикой лошади в еще более раннее время».

Этнограф-сибириевед Вацлав Леопольдович Серошевский отмечал, что изделия из этого материала долговечны, «легки, крепки, быстро сохнут, мало преют». По прочности на разрыв конский волос почти не уступает стальной проволоке такого же диаметра.

Для изготовления веревок у лошадей остригают гриву и хвост. Дмитрий Кичигин, ссылаясь на исследования Виктора Бутанова и Вячеслава Даржа, приводит два способа плетения у различных народов. Среди тувинцев бытовало простое сучение нити из нескольких волосков, складывание ее вдвое и скручивание тонкого шнура. Хакасы сначала свивали пряди волос в кольца, смачивали и сращивали их концы; затем женщины скручивали нити в ладонях, а изготовлением собственно арканов занимались уже мужчины.

Такие веревки находили применение не только в быту, но и в шаманских ритуалах — служили оберегами, амулетами, предметами для привода и поимки злых духов.

Первыми ездовыми животными, которых одомашнили предки шорцев, были олени. Исследователи находят доказательства этому в некоторых легендах и элементах шаманских практик. Шаманские бубны представлялись символическим скакуном, переносящим в мир духов; у шорцев этими скакунами, как и «небесными конями» самих духов, представлялись именно олени. Со временем им на смену пришли лошади, хотя в современном понимании коневодство у шорцев было крайне неразвитым.

Российский и немецкий путешественник, этнограф и натуралист Иоганн Готлиб (Иван Иванович) Георги писал о шорцах, что те, подобно абинцам,«имеют… небольшое скотоводство, а питаются по большей части от звериного промысла и дикими растениями».

Однако в конце XIX — начале XX века эта отрасль хозяйства у таежных шорцев уже носила оседлый характер. Наиболее пригодными для этого местами считались долины низовьев реки Кондомы и среднего течения реки Мрассу.

Лошадей использовали для верховой езды и транспортировки грузов на волокушах, например сена или мешков с кедровыми орехами, доставки охотничьего провианта осенью в балаганы. На зиму животных помещали в пригоны около жилищ.

Домашние лошади, в отличие от диких, нуждаются в постоянной помощи человека в уходе за кожей, гривой, копытами. Рабочим животным положено устраивать ежедневную сухую чистку и периодически купать. Особенное внимание уделяют тем участкам, где кожа соприкасается с амуницией. Жир и пот выделяются через кожные железы и образуют на поверхности шкуры слой, который затрудняет потоотделение и мешает коже нормально дышать.

Для чистки лошади, удаления отмерших волосков, пыли, грязи и потожирового слоя используют специальные щетки и скребки.

Сначала обрабатывают голову лошади, затем переходят к шее, передним ногам, плечам, корпусу, крупу и, наконец, задним ногам. Обычную грязь снимают щеткой. Для чистки самой щетки и удаления сильных загрязнений на мускулистых участках корпуса и шеи используют металлическую скребницу. Помимо основной функции, она выполняет роль массажного инструмента. Скребницы различаются формой, размером зубчиков и количеством их рядов. Шорцы заимствовали это приспособление у русских.

До появления утюгов домотканые, льняные и конопляные полотенца, скатерти и другие предметы домашнего обихода после стирки обрабатывали рубелем. Без этого ткань становилась грубой, на ней оставались заломы.

Рубель — это длинная деревянная плашка с вырубленными поперечными желобками. Деревянную заготовку для этого приспособления обрабатывали вручную: торцы рубеля ровно опиливали, острые углы на гранях скругляли с помощью напильника. Ручку вырезали из этой же заготовки. На одной стороне пластины нарезали поперечные скругленные рубцы, вторую оставляли гладкой, иногда украшали затейливой резьбой. В паре с рубелем используется валек — гладкий деревянный цилиндр диаметром 4–6 сантиметров и длиной около 80 сантиметров. Иногда вместо него использовали обычную кухонную скалку.

Выстиранное и выполосканное белье отжимали и наматывали на валек, стараясь не выступать за его ширину. Затем по получившейся скатке несколько раз с силой прокатывали рубель зубчатой стороной. При таком механическом способе глажки из постиранной вещи не только выжимали воду, но заодно выгоняли остатки мелкого сора и грязи.

Известен рубель и в другом качестве — как музыкальный инструмент. В старину оставляли полое пространство в его рукоятке и засыпали внутрь сушеный горох: на Русском Севере бытовало поверье, что грохот во время работы отгоняет злых духов. Со временем звучность рубеля стали воспринимать и использовать независимо от обрядов.

Музыкальный рубель в отличие от бытового делают несколько короче, полностью пустотелым, с более острыми гранями рубцов. В одной из торцевых сторон высверливают несквозную резонаторную полость, благодаря которой возникает громкий гулкий звук. Рукоятку, как и прежде, могут делать полой и заполнять горошинками или другими мелкими предметами.

валек — 45×4×4 см