Шведский инженер и путешественник, русский дипломат Лоренц (Лаврентий) Ланг, посетив в XVIII веке Сибирь, записал в дорожном дневнике, что вся утварь томских шорцев состоит из железного котла и берестяных плетеных сосудов. Отмечал значимость берестяной посуды у этого народа и Василий Васильевич Радлов.

Берестой называется верхний тонкий слой березовой коры розовато-кремового цвета. Заготовкой этого материала занимались в конце мая — начале июня, когда береза полна соков и берестяной слой отстает от остальной коры максимально легко. При определенной сноровке и аккуратности его снимают, не повреждая следующий слой — зазелень, благодаря чему через несколько лет ствол восстанавливает свой покров.

Заготавливали и черемуховую кору сарга: снимали ножом с прутьев «лентами», а затем протягивали через специальное углубление в черенке ножа, чтобы выпрямить. Хранили кору сарга свернутой в кольцо, а непосредственно перед использованием распаривали кипятком для восстановления необходимой гибкости.

Из бересты мастерили и маленькие чашки, и внушительных размеров бураки куспак, в которые входило от 9 до 12 ведер жидкости, и короба улан для хранения зерна вместимостью до 25 пудов. Мелкие изделия соединяли плетеным швом. При изготовлении крупных тар и емкостей пользовались нитками угум из расщепленного кедрового корня (такой шов называли костан), конским волосом или черемуховой корой.

Представленный туес тозек с крышкой изготовлен из снятой «чулком» со спиленного дерева березовой коры кючен. Такие туеса использовали в качестве термосов: даже в жару питье в них оставалось холодным. Цельный пласт коры обеспечивает сосуду герметичность.

Лицевую сторону туеса оборачивали «рубашкой» (куском бересты, разрезанным с одной стороны), которую застегивали на «замок» или сшивали. Заготовку распаривали и вколачивали между стенками деревянное донце. Высохшая кора охватывала его настолько плотно, что дополнительного крепления не требовалось.

Еще в середине XIX столетия этнограф Василий Васильевич Радлов писал о шорских жилищах, что они«внутри почти пусты, так как [шорцы] не имеют обыкновения обладать чем-либо, кроме одежды, одетой на тело».Главными видами «домашнего» производства были выделка бересты и древесины.

При этом у шорцев береза считается священным деревом, деревом счастья. Такое особое отношение к березе связано с религиозными верованиями: она служила для создания предметов культового назначения. По представлениям шорцев, в далеком прошлом у каждого рода была своя порода дерева, от которой он вел свое происхождение. К своему дереву представители рода относились с большим уважением. Его никогда не рубили, а если возникала такая необходимость, то приглашали человека из другого рода. Прибыв к месту охоты, шорцы сначала выбирали могучий (священный) кедр или пихту.

Русские поселенцы занесли в Сибирь множество промыслов, ранее незнакомых коренному населению, в том числе связанных с обработкой древесины: санный, колесный, тележный, плотницкий и столярный. Соответственно, сибиряки, включая шорцев, освоили новые технологии работы, необходимые для изготовления веретен, деталей швеек, прялок и других предметов обихода.

Среди новых для шорцев инструментов была и лучковая двуручная пила чарбек (чербек) для продольной распилки древесины.

Свое название «лучковый» инструмент получил за сходство с одноименным оружием: тот же принцип упругости и наличие тетивы из льняной веревки или пеньковой бечевы.

При помощи лучковой пилы производят разделительные резы как сухой, так и влажной древесины. В основе конструкции лежит станок из трех прочных стоек (горизонтального средника и двух вертикальных боковых), которые не только тщательно обрабатывают, но нередко и покрывают лаком. Стойки изготавливают из лесоматериалов твердых сортов, например из дуба, ясеня или граба. В нижней части вертикальных стоек проделывают одинаковые симметричные сквозные отверстия для крепления обеих рукояток.

Между стойкой-средником и тетивой помещается вспомогательная планка — щеколда, вращение которой обеспечивает натяжение тетивы и, следовательно, железного полотна между рукоятями.

Недостаток посевных культур шорцы компенсировали продуктами собирательства, в том числе промыслом кедрового ореха. В первой половине XIX века это занятие приобрело товарный характер: собранное сбывали русским купцам. До этого времени орехи собирали в меньших количествах и исключительно для еды.

В этнографических материалах встречается описание лакомого шорского кушанья токцок — колобков из смеси толченных со скорлупой кедровых орешков, меда и муки талкана. Важным подспорьем были орехи и для охотников-промысловиков в летне-осенний период.

В таежном стане сооружали временные жердяные или постоянные бревенчатые балаганы, амбары, там же хранили орудия промысла. Случалось, что эти орудия изготавливали прямо на месте.

Шишки собирали на земле после штормовых ветров, сбивали, забравшись на дерево или обстукивая специальными молотками топак голые «нелазовые» стволы.

Отлежавшиеся и освободившиеся от смолы шишки перетирали на деревянных зазубренных терках, извлекая таким образом орехи, затем отвеивали собранное путем подбрасывания в берестяной коробке саргаш. Согласно «Очеркам» Леонида Павловича Потапова, «взрослый работник мог с трудом провеять в день около 1,5 центнеров» зерна или ореха.

Для просеивания раздавленного ореха от шелухи использовали берестяное сито элек с крупными ячейками. В процессе работы очищенные орешки падали на подстеленное полотно, а чешуйки и крупный сор оставались в сите, их выбрасывали.

Поплавок — одно из древнейших и наиболее востребованных рыболовных приспособлений. Находясь в рабочем вертикальном положении, он уходит нижним концом (килем) под воду, надводная же его часть (антенна) служит для наблюдения. В процессе ловли поплавок выполняет две функции: удержания на заданной глубине крючка с наживкой или рыболовной сети и сигнализации о поклевке. Дополнительно он помогает забрасывать насадку на нужное расстояние.

Шорцы часто использовали для рыбного лова неводы и сети из конского волоса, конопляной или крапивной нити. Для плетения они пользовались мерками для измерения сетных ячеек и иглой для наматывания нитей.

На больших водоемах сетями окружали участок, куда затем заходили вброд или на лодках и баламутили воду, пугая добычу. Рыба начинала метаться во все стороны и в результате запутывалась в расставленных сетях.

Поплавки изготавливали разных размеров в зависимости от величины сетей. Для сетей энгме мастерили деревянные или берестяные «маячки», которые закрепляли у верхнего края.

Для комбинированной сети камнык ачи длиной девять и шириной один метр делали ячейки разной величины: это позволяло промышлять рыбу разных видов — как крупную, так и относительно мелкую. Верхняя часть изделия, начиная от поплавков, была крупноячеистой, пропускавшей особей наиболее внушительных размеров. Ниже располагались ячеи поменьше, в которые попадал, например, крупный хариус. Далее шли ряды еще более мелких ячей под мелкого хариуса, а в самом низу помещались самые мелкие для добычи соответствующего размера.

Нижний край приспособления утяжеляли грузилами из оббитой речной гальки. Их привязывали драньем из кедрового корня к тетиве — веревке, протянутой вдоль всей сети.

Существовала и другая разновидность сетных орудий, предназначенная для ночной рыбалки, — без грузил. В этом случае поперек реки вниз по течению пускали сеть, после чего плыли вдоль нее на лодках, прикрепляя верхний конец сети к длинной жерди. Стоило рыбе запутаться в ловушке, она начинала биться, жердь, подобно поплавку, улавливала эти колебания, и рыбаки извлекали из воды добычу.

Рыболовный промысел, уступая охотничьему, был все же широко распространен в шорской культуре. Доказательством этого служит наличие у шорцев разнообразных приемов и развитой рыболовецкой терминологии. Упоминается это занятие и в местных легендах: богатыри ставят загородки для рыбы, вколачивают в реку колья посредством массивных деревянных колотушек.

Василий Васильевич (Фридрих Вильгельм) Радлов писал, что«с приходом зимы начинается тяжелое время, тот, кто в течение лета не приобрел на свою рыбу достаточно муки, должен терпеть нужду и голод».При этом, как отмечает этнограф XIX века, выгодным делом рыбную ловлю считать нельзя:«дохода [от нее] едва хватает, чтобы прокормиться и одеться».

Советский исследователь Леонид Павлович Потапов причислял рыболовство к промыслам подсобного, «потребительского характера», имевшего ценность как часть рациона, особенно это касалось охотников, проводивших долгие месяцы вдали от дома.

Добыча мелкой рыбешки представляла собой разновидность собирательства, занимались ей женщины и дети на мелководье. Ловля щуки, хариуса, тайменя, налима, язя, пригодных для продажи, требовала более серьезных навыков и особого снаряжения. Леонид Потапов сообщает в очерках, что на реках Кондоме и Мрассе«бьют рыбу… железной острогой „azbrga“», известной также как сошха. Этот метод «требует большого опыта и ловкости удара ловца».

Острогой называется специализированное ударное орудие с несколькими (в представленном образце — с пятью) зубцами на достаточно длинном, два — два с половиной метра, черенке-рукояти. Используют такое приспособление как на дневной, так и на ночной рыбалке. Ночная ловля требовала от добытчиков особенной осторожности и сосредоточенности. При свете костра на носу лодки ловец замечал на глубине крупную рыбу, должен был подобраться к ней на расстояние удара метательным оружием и попасть острогой чуть ниже жаберных крышек. При этом оставался риск, что раненая рыба может утянуть сошху с собой.

№ Госкаталога: 36866731

Русские называли шорцев «кузнецкими людьми», «кузнецкими татарами». До XIX века выплавка и обработка железа была основным занятием этого народа, особенно на севере.

Историк Валерий Макарович Кимеев отмечает, что традиционная металлургия была самой «развитой сферой деятельности… у предков шорцев — абинцев и бирюсинцев» в XVII–XVIII веках. К этому периоду археологи, в том числе Юрий Викторович Ширин, относят следы «кричного железа и остатков сотен железоплавильных печей».

Железные изделия («доспехи и железы стрельные, и котлы») кузнецкие люди обменивали у кочевников на войлок и скот, сбывали русским торговым людям, платили ясак — «по 30–40 криц (около 1 пуда)… в счет одного соболя».

Однако в конце XVIII столетия, судя по археологическим находкам, этот промысел пришел в упадок. Кимеев связывает это с целым рядом причин: конкуренцией со стороны южносибирских русских мастеров, возросшим спросом на пушнину и уходом «с политической арены… енисейских кыргызов и телеутов», которые были особенно заинтересованы в шорском оружии. К первым годам XIX века традиционная шорская технология кузнечного дела практически полностью исчезла под влиянием русской.

Местные кузнецы продолжали ковать детали для сельскохозяйственных орудий: наконечники для сох, рабочие части для ножей, вил, лопат, молотков, серпов, топоров, кос-литовок.

Перед подтачиванием лезвие косы сначала подвергают наклепу, или отбойке. Инструмент, заточенный без этой предварительной подготовки, особенно на точильных станках, быстрее стачивается.

Для качественной работы мастера использовали кованый двусторонний косный молоток, работали на наковальне-бабке или на косоотбойнике, которые вколачивали острым концом в пенек-чурку.

№ Госкаталога: 36728001