В собрании музея хранятся пассажирские сани. Они более маневренные и скоростные, чем остальные типы. У пассажирских экипажей, как правило, открытый кузов с относительно высокими бортами, в котором мастера обязательно монтировали сидение, а также удобную спинку с подголовником.

 
Кузов устанавливали на двух полозьях и крепили его к ним при помощи копыльев — специальных коротких брусков из дерева или железных скоб. На санях из собрания музея полозья снизу по всей длине окованы полосами металла для прочности.

 
Обычные сани жители изготавливали самостоятельно, а вот нарядные выездные изделия создавали мастера-профессионалы. Промысел по изготовлению экипажей назывался экипажно-колесным. Каргопольский уезд славился этим видом работ. Олонецкий статистический губернский комитет даже отмечал, что здесь мастера создавали экипажи лучших фасонов и отделки.

Самым крупным центром изготовления к концу XIX века была Нифантовская волость, где насчитывалось 117 кустарей. В соседнем Вытегорском уезде такой центр находился в Шильдской волости.

Мастера-экипажники получали неплохие по тем временам дополнительные доходы: от 50 до 80 рублей в год (при том, что основная средняя зарплата рабочих в России за весь год составляла 150–300 рублей). Неокованные сани можно было купить на месте за 4–5 рублей, заказные и на рынке за 6–8 рублей, большие парные сани стоили 8 рублей, а окованные и ошинованные выездные — около 12–17 рублей. Самым дорогим товаром считались тщательно сработанные, изящно и качественно раскрашенные небольшие сани «для легкой езды», цена на них доходила до 18–25 рублей.

В создании саней самая сложная часть — изготовление полозьев. Материалом для них служила береза. Сначала ее слегка очищали топором, затем распаривали в бане или «черной» избе (где топили печь без вывода дыма в трубу — он поднимался к потолку и выходил в открытую дверь или специальное отверстие над нею, а затем на улицу через деревянную трубу в сенях). Распаренный ствол уже гораздо тщательнее очищали топором и специальным инструментом — скобелем. Подготовленную березу зажимали между двумя бревнами и осторожно загибали конец воротом — крутящимся механизмом, похожим на лебедку. Достигая нужного искривления, дерево ставили в распорку или связывали веревкой, и затем оставляли в согнутом состоянии до полного высыхания.

В зависимости от размера сани назывались одиночными, полуторными и парными, в зависимости от запряжки — одиночными, парными и троечными. У знатных жителей и состоятельных горожан в экипажах была «лакейская доска», где стояла прислуга (на санях из собрания музея такой доски нет).