Советский и российский пианист, композитор и педагог, профессор Саратовской государственной консерватории им. Л.В. Собинова, художественный руководитель Саратовской областной филармонии им. А.Г. Шнитке (1936–2017 гг.)

Анатолий Иосифович Катц: «Память — вещь ненадёжная. Вот, говорят, Лев Николаевич Толстой помнил даже, как он появился на свет. У меня же память избирательная: я довольно хорошо помню события, но категорически путаюсь в датах. Вот тут-то и помогает ведение дневников. В дневниках моих много пропусков, какие-то важные события записаны бестолково и невнятно. Но всякая, пусть и короткая, встреча с Альфредом Гарриевичем Шниткебыла столь важна для меня, что я никак не мог не оставить в дневнике хотя бы краткую запись о каждой из них. Всего было четыре встречи: в Москве, в Горьком и в Саратове. Все встречи с гениальным композитором были впечатляющие и запоминающиеся.

Четыре встречи с Альфредом Гарриевичем, естественно, ни в коей мере не дают мне права числить себя в его близких друзьях. Он был довольно закрытым человеком, сосредоточенным в себе, в своём музыкальном мире. Но я довольно хорошо знаю его музыку и числю Альфреда Шнитке в своих близких друзьях».

В Саратове в 1981 году перед концертом в Большом зале консерватории Альфред Гарриевич захотел послушать хотя бы фрагмент предстоящего вечера. А я не успел выучить наизусть «Импровизацию и фугу», собирался играть по нотам, в чём ему и признался честно. «Да, да, конечно», — как бы даже стесняясь, сказал он. Что было со мной, я не могу передать. Играть не до конца выученное сочинение в присутствии композитора — это позор. Но я начал, тут же ошибся, остановился, начал сначала, снова остановился и сказал: «Альфред Гарриевич, давайте я прямо на концерте сыграю, мне так спокойнее». — «Да, да, конечно» — снова сказал он. На концерте я сыграл весьма темпераментно, но «не тех» нот было, конечно, достаточно.